Сказано это было без агрессии, даже с некоторой почтительностью, но без капли виноватости. Так обычно говорят люди, на сто сорок шесть процентов уверенные в собственной правоте, но не страдающие «синдромом вахтера». Ожидавший поведения, как у вчерашнего охранника, я даже растерялся.
Он как-то умудрялся защищаться и атаковать одновременно. Это бы даже вызвало у меня уважение – в другой раз, конечно! Сейчас ничего, кроме злости, я к итальянцу не испытывал.
Поэтому я удрал в Первомайский парк. В отличие от Городского здесь было тихо, а старые сосны давали тень от утреннего осеннего солнца. Присел на лавку, прикрыл глаза и вырубился. Натурально! Проснулся от телефонного звонка и несколько секунд пытался сообразить, что же за звук вырвал меня из блаженной дремы.
– Что-то, я смотрю, они совсем связь с реальностью потеряли. – Голос князя был по-прежнему спокоен, но холодом от него дохнуло арктическим. – Толком рассказывай.
– Это что значит, Глеб? – спросил я, уже зная, каким будет ответ.
– Я знаю! – отмахнулся тот. – А ты чего такой грустный, дядь Игорь?