Я запаниковал. Не знаю почему, но я был убежден, что князь из своего терема вообще не выходит. То есть я его не видел нигде больше, и… Наверное, выходит. Это же ненормально, когда владыка окрестных лесов, полей и рек сиднем сидит в четырех стенах. Но это вообще безопасно вот так вот по улицам шляться? А в городе убийца и все такое!
– И выходит, что Потрошители после расправы Глеба не затаились, как он считал, а сменили тактику. Эволюционировали, – невесело хохотнул дядя Ваня. – До меня не сразу дошло, но потом, после нескольких совпадающих ответов, я и вопросы стал задавать по-другому.
Нет, не совесть заела, с чего бы – жизнь борьба, и все такое! Да и ребята, по крайней мере следак с наставником, про мой моральный облик знали получше, чем многие в этом мире! Но все равно было паршиво! Будто меня познакомили с настоящей семьей, дали пожить с ней несколько дней, а потом опять вернули в детский дом.
«Игорь, ты мне больше не рассказывай ничего, как там у вас что, ладно? Не хочу голову всяким бредом забивать!»
– Не называть меня Мишико! Есть же у меня имя, при крещении принятое. Михаил. Так и зовите.
– Алмаз. В частном порядке и без разрешений. Мы копаем под Потрошителей.