– Пожалуй, да. Но которое дело? Уж точно не служил часовщиком – эту легенду ты выдал беженцам, значит, она лжива. Тебя наняли как асассина? Ты должен был убить Минерву?
Он положил ладонь на лысую макушку слизня. От пальцев протянулись синие нити, опутали сетью голову – и она вспыхнула невидимым пламенем. Не было ни огня, ни жара, ни дыма. Кожа просто обуглилась и рассыпалась пеплом. На плечах трупа остался голый череп.
Он ринулся туда. Мэтт сиганул с поленницы и побежал следом, а Инжи – за ним, забыв о собаке. А ростовщик вопил: «Куда?.. Куда?!», а лошадь все ржала, надрываясь от ужаса, и остальные вторили ей. Упряжная пара рванула с места, дернув фургон. Инжи едва не попал под колеса, отпрыгнул, налетел на Мэтта.
Раненые распахнули ставни и присели, положив арбалеты на подоконники. Женщины швырнули в двор факела. Мэтт распахнул дверь и ринулся наружу. С ним – Кол, следом – Инжи и муж Анны Греты. Четверка высыпала на крыльцо и остановилась, оглядывая двор.
– Бакли, я не позволил этого дочери, а тебе подавно. Прекрати разжевывать, говори кратко!
– Прежде, чем перейти ко второму шагу Элеоноры, позвольте один внеочередной вопрос. Господа наставники, каково ваше мнение о бумажных деньгах?