Северянин оборвал рассказ и хлопнул Марка по плечу.
Ворон дал лейтенанту время поразмыслить и сам призадумался. Но гвардеец не вспомнил больше ничего существенного, а Марк не нашел в его рассказе новых изъянов. Труп, на первый взгляд столь многообещающий, на деле давал мало ценного.
– Я это… За-заходите, гости… С-согрейтесь…
– Парни, у меня к вам просьба. Пустите меня внутрь – хочу поглядеть. Три тысячи эфесов – я в жизни не видел такой кучи золота!
– Владыка Адриан… бедный самоуверенный диктатор. Он погиб как раз тогда, когда верил, что мчится к своему триумфу. Мне стало даже жаль его, когда я понял, что Кукловод – совсем другой человек… Что до убийцы Адриана, у меня имеется две вполне обоснованных версии. Возможно, даже обе верны: один убийца разрушил мост, второй – натравил шута. Однако пока Кукловод на свободе, я не собирался давать быстрый ход расследованию. Умнее было изобразить, что мне плевать на убийц и на справедливость, и вообще на все, кроме увеселений.
Капитан и кайр одновременно подали руки. Мира оперлась на локоть Шаттэрхенда. Джемис взял у капитана неудобную клетку с голубями.