Стук повторился вновь – настойчиво, властно. Дун! Дун!
– Не как ты. У ползунов бабы – коль раскроют пасть, то уже не заткнешь. Вот он на них смахивает.
– Ты бы порадовалась. Не каждый день так везет. Со дня, как побились с Адрианом, ни разу удачи не видали. Сегодня – первая.
– Вот что, лекарь, не сбивай нас с пути. Мы знаем, за что рискуем: за справедливость. Отменить оброк – это как раз и не справедливо. Мы, крестьяне, живем на землях лорда. Его деды и прадеды за эту землю головы сложили. Так что оброк – он по божеской правде. А вот чтобы у крестьян последнее забирали, чтобы посевной запас из закромов вытрясли, а потом крестьян же еще и били – это не по правде и не по справедливости.
Как на зло, прыгнуть в седла и ускакать нельзя: улица слишком людна, коней можно только вести под уздцы. Чара поискала глазами какую-нибудь подворотню и постучала пальцами по поясу, на котором висел нож. Ней мотнул головой в знак запрета.
Дубинка и топор не обидели всадника – не усмотрел он в них сколько-нибудь значимой угрозы. Но при слове «гад» как-то изменился в лице, по-особому сощурился.