Бакли рассмеялся и хлопнул Салема по плечу.
– Да. Меньшая причина в том, что Кукловод таки может сглупить и заявиться во дворец. Тебя не должно быть здесь, когда это случится. А большая причина – Виттор.
Теперь Мира заметила: действительно, сумма не вписана от руки, а отпечатана.
– Хамди-хамца хумли-ла! – пел Рагольф, приплясывая на месте.
– А также честного налога! – вставил Зуб. – Учтите: в нашей армии малая часть путевских крестьян, а большинство – горожане Земель Короны. И шли мы не за помилованием для саммерсвитцев, и не за хлебом для голодных, хотя он тоже нужен. Мы против произвола лордов и сборщиков! Владычица должна нас услышать. Да будет честный налог!
Стенные часы имели форму имперской золотой монеты, увеличенной раз в двадцать. Цифры выгравированы безумно витиеватым шрифтом – пока прочтешь, сломаешь глаз. Легче угадывать время по положению стрелок, чем по цифрам. В данный момент часовая стрелка смотрела вниз и чуть влево, вдоль острия Священного Эфеса, нарисованного на циферблате. Это значит, около шести. Минутная же торчала вправо между гардой и рукоятью кинжала – стало быть, шесть-пятнадцать. Со щелчком, способным напугать ворону, минутная перескочила на деление ближе к гарде. Шесть-шестнадцать. Осталось сорок четыре минуты.