– Тиран помер… – Моран задумался. – Но осталась пигалица с Севера и ориджинские волки. Может, ты и прав, Неймир.
Это чувство распахнуло дверь, и в нее ворвалась череда иных, столь же сильных. Ностальгия по первым месяцам в Уэймаре – безоблачной тогдашней гармонии, светлой безмятежности, никогда не изведанной в Первой Зиме. Жгучая благодарность мужу за его любовь – такую искреннюю любовь к Ионе живой, Ионе сонной, капризной, слабой, непонятной, к Ионе настоящей, без агатовских доспехов. Стыд перед Виттором – как же ужасно, непростительно мало отвечала она на его чувство!
Однако рассказ мой не о том, вот и не буду отвлекаться.
– Суббота, будь ей неладно. В выходной телег не будет. Хотят нажраться впрок.
По правде, это была сомнительная сделка – ведь неясно, наймет ли Колдун странника. Но ганта Бирай подумал, прикинул себе что-то – и согласился.
– Никому не служим, – дали парни странный ответ. – Мы – вольные люди. А вожак наш – Салем, простой путевский крестьянин.