– Для меня счастье вернуть его вам, – отвесив галантный поклон, банкир протянул веер фрейлине.
– Письмо, ваша милость? Зачем ему давать мне письмо, если мы виделись лично? Все, что хотел сказать, он сказал непосредственно устами…
Синий плащ рванул дверь купе. В вагон влетел холодный ветер.
Нельзя не признать: после коронации жизнь Минервы сделалась терпимей.
Он разве руки жестом самой фальшивой скромности, какую только видел императорский двор.
– Не скажете ли, где Принцесса? Она уехала из дворца?