— Почему ты решил, что я обладаю каким–то уникальным умением? — и добавить на лицо выражение попроще. — Просто способности маски.
Избавившись от приступа охватившего меня вслед за последней мыслью хриплого кашля, я наконец–то смог осмотреться по сторонам. Настоящий лагерь — частокол, ров и тысячи воинов, каждый из которых занимается каким–то своим делом. Прямо римский легион времен расцвета древней империи: тогда знали толк в дисциплине и боевом духе. И понимание, что лишь загрузив людей постоянным делом ради общей цели можно их по–настоящему сплотить — важное открытие еще с тех времен. И почему сейчас про него многие забывают?
— Раз все готово, давайте проследуем на стены. Ведь что такое теория без практики — ничто. Вот и нам лучше убедиться в работоспособности этого, нельзя не признать, эффектного ритуала на деле.
Постаравшись скрыть вновь начавшие накрывать меня эмоции, я повернулся к Петровичу и улыбнулся. Что бы ни творилось у меня на душе, ему об этом знать не стоит.
Ударившая с небес молния разметала ошметки стены по всей округе, потом раскидала в стороны попытавшихся перегородить нам дорогу воинов нового императора, а потом прикрыла со спины, не давая ни атаковать, ни увидеть, куда именно мы собираемся двигаться.
Вот только я, стоя буквально в паре метров от Сартра, видел, насколько ему плохо. Бегущая кровь, слабость, бледнеющее лицо — идеальный момент для переговоров. И как хорошо, что рядом не оказалось старшей Лютовой. Почему–то я уверен, что она смогла бы прикрыть своего генерала, а так, похоже, Майя успела до нее добраться и убедить перейти к партизанским методам ведения борьбы.