Ещё одна “прелесть” зимы – короткий световой день. Дорога, не размениваясь больше на повороты, без затей ныряла прямо в озеро, а стремительно темнеющее небо не давало шанса найти какой-нибудь другой путь. В итоге, брод, шипя под нос матерные проклятия, пришлось форсировать сходу – иначе мы рисковали и вовсе заночевать на берегу. Единственное, я заставил Машу снять броню, а сам всё время, пока химеры брели где по колено, а где и по брюхо в воде, сжимал в руках рукоять подаренного когда-то владельцем скотобойни разделочного ножа. К счастью, Милка всё-таки не поскользнулась, чего я так боялся, и мне не пришлось нырять и перерезать ремни лошадиного доспеха, ориентируясь на видимое только мне свечение Печати. Пронесло… Надо ли пояснять, в каком настроении мы попали в селение?