– Это немецкие слуги нашего государя. Я говорила с ними на их языке, и, кажется, они меня поняли, хотя…
– Молчит, пес, только ругается. Ты же его, государь, на дыбу не велел пока, вот он и кочевряжится.
– Грех тебе говорить такое, Иван Федорович, нешто тебя потревожил кто али помешал чему? – скроил умильную рожу Анисим.
– Анна, даю тебе слово, что ни с тобой, ни с твоей воспитанницей, ни с прочими маркитантками ничего не случится. Если вы выходили старика Фридриха, то за одно это я прикажу защищать вас так, будто вы не полковые дамы, а воспитанницы пансиона для благородных девиц.
– По-всякому государь, – степенно отвечает мне Пожарский, – оскудел нынче народ. Кто пришел снаряженный как положено, а кто и наг и бос.
– Это точно; слава богу, у нас они редкость.