– Ну что, сын боярский, – с усмешкой обратился к нему Михальский, когда они вместе вышли из толпы и направились к коновязи, – с тебя причитается.
– Господин фон Экк, – обратился я к бургомистру, отойдя от чеканщика, – вы знаете, у меня возникли определенные сомнения по поводу денег, собранных вами для меня. Я хотел бы более детально осмотреть их.
– Да ты же сам, государь, велел ему пленного и бабу его охранять.
Васька Лыков после приснопамятного награждения безвылазно сидел в шатре, окружив его вооруженными холопами и сказавшись больным.
– Взять его, – повторно велел я, не повышая голоса и пристально глядя на оторопевших воевод. – Послушайте меня, любезные! С вами тут никто и ни о чем не советуется, ибо я ваш царь, и вы мне все на верность крест целовали. Как сказано было на соборе: «Един Бог на небе и един царь на земле»! Я обещал, что править буду в согласии с «советом лучших людей всея земли», и совет сей постановил, что надобно на Смоленск идти, с тем дабы вернуть его царству нашему. Так что ты, князь Иван, не мне сейчас перечишь, а всей земле русской! Посему велю имать тебя под стражу и отправить в Москву на суд. Взять, я сказал!
– Тебе, князь, а в помощь у тебя будет князь Дмитрий Михайлович Пожарский. Хоть вы-то с ним местничать не станете?