– Давно хотел сказать вам, госпожа Алена, что вам не следует пока говорить с теми, для кого это язык родной.
Какой женщине не приятно слышать, что ее любят и что она сводит своего мужчину с ума? Катарина не была исключением, и глаза ее засветились от счастья. Повинуясь приказу, кормилица подала мне сына, и я подхватил его на руки. Видя незнакомого человека, годовалый бутуз попытался вывернуться и, когда это не получилось, открыл рот и принялся плакать. Не обращая на это внимания, я жадно разглядывал своего сына.
– А сейчас куда идем? – снова встрепенулся Федор.
– Благодарю! Кстати, вот Семку Буйносова и пошлю, пока он тебе всех дворян не порубил.
– Охромел, – посетовал Михальский, видя мое внимание, – жаль будет, если не поправится.
– На конях драться. Конному саблей способнее.