– Сжечь! Сжечь! Сжечь! – начали кричать сначала некоторые собравшиеся, а затем все больше и больше, и наконец, вся площадь в едином порыве стала требовать сожжения.
– Я вовсе не собирался его наказывать, – стал уверять я, но, увидев выражение лица пани Марыси, быстро добавил: – По крайней мере, несильно.
Так, коротая время за беседою, они добрались до лагеря, где, подъехав к царскому шатру, встретились с Шемякиным.
– Ну что ты такое говоришь, царь-батюшка: все, что у нас есть, – все токмо от щедрот твоих, – залился соловьем стрелецкий полуголова, делая между тем знаки слуге, зови, мол.
– Чеканить одну монету, хоть талер, хоть грош, стоит одинаково, – стал объяснять мне он, – оттого мелкие монеты чеканить невыгодно. Но мелочь тоже нужна, и потому для них используют билон, в нем меньше серебра.
– Да ладно все получилось, Корнилий! У него теперь только и разговоров, что о ней.