– Не дави на больное место. Мне надо срочно возвращаться в Москву, пока моим боярам не показалось, что они прекрасно справляются и без меня. Боюсь, я даже не смогу отправиться в Мекленбург, как собирался.
– Есть стяг с ликом Спаса Нерукотворного, но его разворачивают перед боем.
– А мне интересно, – простодушно отозвался хозяин шатра.
– Может быть, Боря, может быть, – задумчиво отвечаю я ему, – вот только ты этого уже не увидишь. И смерти легкой не проси, не допросишься. А еще знай, Борис, я ведь тебя не просто так помиловал. Я не хотел, чтобы ты убежал куда-нибудь ненароком. Вот и простил, чтобы ты рядом был. На тебя в Разбойном приказе уже столько накопали, что хватит троих на плаху пристроить. И я бы пристроил, но тебя одного. А теперь весь твой род через тебя пострадает. Под корень, может, и не выведу, но и вотчин и первых мест своих вы лишитесь. И виноват во всем ты, Борис!
Мне все становится понятно, действительно, царь Борис посылал в разные страны учиться сыновей русских дворян, рассчитывая получить образованные кадры для своей администрации. Увы, начавшаяся Смута не дала осуществиться планам. Денег русским студентам, понятное дело, никто не посылал, и большинство из них просто сгинуло за границей. Во всяком случае, до сих пор известий о них у меня не было. Так что Савва тут первый; впрочем, он, кажется, смог прижиться на чужбине.
– Государь, а что ты давеча о моем полку говорил? – вполголоса спрашивает Вельяминов, видя, что я сыт.