– Мы понимаем это, брат мой, – с сочувствием проговорил Густав Адольф, – но ведь терять Мекленбург тоже не следует, а ведь ты и твой сын – последние Никлотичи.
– Ваши доводы основательны, но беда в том, что мне плевать на все перечисленные вами обстоятельства. Что у вас во-вторых?
– Ты мне ничего рассказать не хочешь? А то смотри, прилепится к фамилии прозвище Бесстыжий или Бестужев.
– А вы дура! Будь у вас хоть немного мозгов, вы бы сейчас у меня в ногах валялись, вымаливая себе прощение.
– Ваше величество, – девушка, очевидно, решила взять мекленбургского быка за рога, – я вам совсем не нравлюсь?
– Я спешу, – отвечал ему тот уже из шлюпки.