– Обоз невелик, но есть, а самих воров около трех тысяч.
– Их много? – немного смягчился я, глядя на его смирение.
Услышав ее имя, я будто окаменел. Перед глазами проплыли картины прошлого, кабак на окраине Новгорода, схватка с его хозяином, наша жизнь в тереме, потом острог у поганого поля, рассказ Ксении и перекошенное от ужаса лицо Золтана Енеке. Наверное, вид мой в это время стал страшным, и Настя, невольно вскрикнув, отшатнулась от меня и прижалась к бревенчатой стене избы. В этот момент отворилась дверь, и из нее кубарем вылетел растрепанный и босой Сенька и опрометью бросился между нами, загородив сестру.
– Для слепого котенка ты больно много мяукаешь, – раздался голос неслышно вошедшего Корнилия, – подай-ка лучше сбитня, а язык попридержи!
– Сир, разрешите мне мои сомнения: я теперь рыцарь, а ваши люди обошлись со мной не слишком любезно, когда захватывали… О, я нисколько их за это не осуждаю, они у вас на службе, однако если я не вызову их, не сочтут ли они это трусостью?
– Ты рано радуешься, проклятый ублюдок! – в бешенстве закричал шведский ярл и выскочил вперед, выхватывая пистолет. – На этот раз ты не сумеешь поглумиться надо мной!