– Сделаю, государь, – снова махнул головой Буйносов, – а он что же, из наших?
– Государь, – развернулся князь ко мне, – если ты про Казарина, то нельзя было иначе. Дума приговорила Пушкина воеводой поставить, так я и упросил сотника шум не поднимать, чтобы смуты не было. Потому как Казарин роду низкого, и если его ставить, то надобно Пушкину место искать, да так, чтобы выше, а то будет кляузы писать да челобитья, и мы бы вместо похода сейчас ябеды его разбирали!
– А тебе, пес бородатый, не грех царю своему лгать столь бессовестно?
– Что-то ты не больно радостно отвечаешь – али невеста не по нраву, али, может, собой не хороша?
– Славно! Садись на коня, посмотрим на ратников наших.
– Посмотрим, хитро или нет. Слушай, Никита, а отчего у меня такое ощущение, будто я что-то неладно сделал? Вроде войско быстро собрали, идем в порядке, бить вот уже начали, а на душе неспокойно.