– Говорят, что женщины Флоренции самые красивые в италийских землях, - довольно прищурившись, заявил Пьеро. – Меня в этом не нужно убеждать, ведь так оно и есть. То, что в других местах исключение, у нас правило. Правило красоты! Вы согласны, Чезаре?
– Вот и я о том же. Если есть возможность, то грешно её упускать. А я, как вполне законный епископ, о грехах побольше тебя, мирянина, знаю.
– Во-от! Именно поэтому я как начал устранять всякую мразь, вроде наркоторговцев, муслимских террористов и им сочувствующих, окончательно оборзевших олигархов, толераствующих политиков и прочую нечисть, так и не собираюсь что-либо менять. Не хочу я работать, Мирон, мне уж лучше заниматься тем делом, которое по душе.
Хотя не совсем разумный, как по мне, поступок также имел место быть. Глава семейства Борджиа, привыкший ни в чём себе не отказывать, завёл себе новую любовницу – Джулию Фарнезе, женщину исключительной красоты и элегантности. И ладно, что о ней знала Ваноцца, относившаяся к кобелиной натуре отца её детей с мудрой снисходительностью. Могла узнать и Лукреция, которой знать подобное было всё же рановато… Через год-другой ещё ладно, но не теперь.
– Не могу поверить, что это, наконец, случилось.
– Оружейников обкрадывать не полезно. Слухи о таком быстро разносятся. А ценный товар в задних комнатах держат, опасаясь, что дурным глазом испортят хорошую, редкую вещь.