– Это печально… - так, глаза юного кардинала вот-вот на лоб вылезут от изумления. А Бьянка улыбается, уже успев привыкнуть к постоянному выносу мозга с моей стороны. – Потому что тогда остаётся предположить более печальный вариант. Кто-то умышленно не передал правителю Флорентийской республики важные новости, предпочтя уменьшить уровень угрозы, исходящий от сторонников Джироламо Савонаролы. Только вот кто именно? Увы, сие мне неведомо. Пока. Может, ты скажешь?
– Бесспорно, отец. И мне, и всей нашей семье. Но что касаемо праздника, я осмелюсь предложить не забыть об очень полезном для нас человеке, которого стоит пригласить. Вежливо, со всем уважением, добиваясь, чтобы это не было воспринято как «одно из многих приглашений».
– Только один недоносок во всей Италии не просто утверждает, что с ним сам бог разговаривает, но ещё и ухитряется кое-кого в этом убедить, - хмыкнул я. – Уши Савонаролы виднеются и за этими беспорядками. Неудивительно, чего уж там.
– Гр-х, - закашлялся кондотьер. – Этого вам не простят, синьор Чезаре.
Не перетрудится, по счастливой физиономии видно было. Рана то плёвая, не в пример той, которую получил Гамбини. Бедняга вроде как не собирался помирать, врач даже уверил, что с высокой вероятностью его пациент выживет, но… Выздоровление обещало быть довольно долгим. Зато живой остался, уже неплохо. Сейчас же мне оставалось лишь озадачить Моранцу новостью, что завтра он окажется не абы где, а во дворце дома Медичи.