— Хорошо, сэр, позволяю вам разбить лагерь, только попрошу не губить остатки посевов на том поле.
— Твою налево, — прошипел сквозь зубы Паша, потом крикнул. — Киньте ему какую-нибудь тряпку, что ли!
И наконец, пришёл тот момент, когда он осыпался горкой щебня и песка. Квазикабаны, а их оставалось ещё семь или восемь, с урчанием нацелились на неё своими рылами, собираясь раскидать по сторонам. То ли, в животных мозгах зацепилась мысль, что их противник всё ещё жив (а это так и было, я всё ещё чувствовал своё творенье) и нужно раскидать камни как можно дальше, то ли, ярость схватки им отключила мозги и они, словно, бешеные собаки станут рвать на клочки даже мёртвое тело.
Потом был лес, да ещё какой! Я проехал пять километров, пока наткнулся на большую поляну, появившуюся в результате давнего пожара. А потом вновь потекли километры чащи, где едва удавалось отыскать дорогу и не сбиться с направления.
— Да у них много шрамов всяких-разных. И все старые. В основном резаные, рубленые и ожоги, несколько от сильных укусов, прямо куски мяса вырваны.
— Твои гов***черпалки вытащили несколько ящиков, — сказал Игорь Терентьев.