Ничего не вышло и с защитным рвом. Люди, напуганные переносом в чужой мир, видом огромных хищников, которые издалека наблюдали за поселением землян, взялись за работу рьяно, но как только выяснилось, что работать нужно с полной самоотдачей, от рассвета до заката, просто так и даже харчи потреблять свои, а обещанный трактор будет помогать только в особо сложных местах, так сразу пошли счёты и упрёки. Отвыкли от работы на коллектив, на будущее. Даже старшее поколение, которое ещё помнило и даже немного поучаствовало в жизни колхозов (может именно потому шумели они больше всех, молодёжь от работы отказалась при виде их примера и, увидев, что всё желают взвалить на них) подняло бунт. Начатый ров до сих пор так и желтеет горкой глины, как символ человеческого эгоизма. А ведь могли меня попросить, и я мог выделить голема на работу, который пятерых заменил бы.