Разгар веселья случился после полуночи. В каких-то двух сотнях с небольшим метров от нас звучала неприхотливая музыка из пары струнных и духовых инструментов, которые очень часто перекрывали взрывы мужского хохота, подбадривающих (судя по интонации) криков, женское задорные визжание и многое другое.
Наш же отряд уже поднаторевший в этом деле, разбил лагерь у большого пруда, опутав с трёх сторон по дуге колючей проволокой. Несколько разборных телескопических стоек с направленными лампами установили вдоль всего периметра лагеря. Там стоят энергоэкономные лампы с мощностью по свечению на сто восемьдесят ватт, при этом брали меньше пятидесяти. Каждая стойка легко освещала перед собой на сотню с лишним метров, а в сумерки давала на все триста. Лампы питались от генератора, который мы запустим, как стемнеет. От его трескучего шума имеется самодельный глушитель и специальный короб с выведенным длинным шлангом для выхлопных газов. Да, мощность снизилась, но зато грохот превратился в негромкий рокот. Плюс, для многих тварей и прочих любопытных этот странный шум и запах является источником страха.
— Пока мы держим синицу в руках, нечего заглядываться на журавля в небе, — веско припечатал Терешков. — На обратном пути можно будет посмотреть. А сейчас у нас совсем другая цель.
— Во псих! С***ка! — крикнули ему вслед. — Опять пьяный, урод!
Когда оказался внутри и огляделся, то почувствовал разочарование и тошноту. Весь магазин был разгромлен, вещи лежали по большей части на полу и были покрыты уже знакомой тканью-паутинкой. Вдоль стен висели огромные коконы, обмотанные так, что ничего не проступало и не просвечивалось. Но размеры и сигарообразная форма заставляли подозревать чем, точнее КЕМ является их содержимое.
От прикосновения к женскому телу, к его самым сокровенным и желанным частям, кровь хлынула в пах, за несколько секунд в штанах стало тесно.