Отступаю на шаг назад и широким жестом обвожу комнату, мол, располагайтесь где кому удобно… Впрочем, вариантов особых все равно нет: моя кровать (хорошо хоть застеленная) и пара табуретов. Сам я на столешницу стоящего у окошка письменного стола примостился. Сижу удобно, всех четверых вижу… И мой ПММ в уже расстегнутой кобуре, от посторонних глаз до поры прикрытый брошенной поверх него чистой футболкой, случись что, так прямо за спиной лежит. Ну да, вот это уже паранойя. Но при моем роде занятий ты либо живой параноик, либо труп. Промежуточных вариантов нет.
А еще часовой сообщил для нас чрезвычайно приятную новость: проблемы «как добраться до Кирова» больше не было. Прямо от ворот въездного КПП местный охранник, едва услышав вопрос, направил нас на железнодорожный вокзал. Оказывается, вот уже почти полгода тут имеется «общественный транспорт» с ценником пусть и высоким, но вполне вменяемым.
В общем, до Шарьи добрались к вечеру второго дня пути, не спеша и спокойно, без приключений. В город, кстати, впустили без особых затруднений: сразу после обязательного для всех дозиметрического контроля я представился, назвав и имя, и прозвище, и род занятий, а «детсад» свой обозвал коротко – наниматели. Часовой вызвал разводящего, тот отыскал на полке в караулке толстый фолиант, быстро пролистал, нашел там что-то и, пристально меня оглядев, разрешающе кивнул. Мол, добро пожаловать в свободное поселение Шарья. Блин, не удивлюсь, если у него там на меня досье с подробным словесным портретом, а то и с фотографией. К оружию, к слову, тут отношение куда проще, чем в том же Ярославле. Даже магазины от автоматов и патронный короб от пулемета отомкнуть не попросили. Разве что строго предупредили о суровой ответственности за пальбу без повода. Впрочем, не удивлен. На границе с землями вологодских «князей» людей разоружать – может крепко выйти боком.
Втягиваю носом воздух. Хорошо! Близким морем пахнет. И цветущими олеандрами. Ага, я еще и в цветах понимаю. Вот такая многогранная личность… На самом деле у меня мама цветы очень любит: в родительской старенькой «хрущевке» все подоконники горшками и горшочками заставлены. Правда, для меня олеандр всю жизнь был этаким цветущим «мини-фикусом», ну, в смысле – крупный цветок, куда больше фиалки или еще какой орхидеи, но все же цветок – в горшке растет. А вот на Родосе приключился натуральный разрыв шаблона, когда я опознал олеандр в здоровенном, в три моих роста и в четыре обхвата, кусте на улице. Но цветы – те же самые, белые и розовые, с нежным ароматом. В общем, сбылась мечта идиота, выбрался я на теплое море. И мне здесь очень нравится. Отпуск не начался толком, а я в глубине души уже повторение в следующем году планировать начал. Словом, благодать. Вот еще бутылочку ледяного «Мифоса» себе сейчас прикуплю, и будет вообще волшебно. Кстати, забавно, никогда бы не подумал, что греки способны такое отличное пиво варить, вроде не совсем их направление, они все больше по винам да «узо» – крайне мерзкой на вкус анисовой водке, сногсшибательно пахнущей сиропом от кашля «Пектусин». В общем, это самое узо – та еще пакость, пить которую русский человек, избалованный нормальной водкой, будет разве что с самой великой тоски и отчаянья. А вот вина тут реально приятные. И пиво отличное – «Мифос» и «Альфа», но первое мне чем-то больше понравилось.
– Чьи, мля, приметы? – раздается от входной двери знакомый голос. – Сан Саныч, охренела твоя голова! Ты что, опять меня в покойники пишешь?
– Чем, Вань? Блин, мне не компенсация нужна, а машина. Причем не просто способная ехать «из пункта А в пункт Б», а готовая к тысячекилометровому рейду через Пустоши. Что ты мне взамен «Тигра» предложишь? «Ниву» вашу, на которой ты к вокзалу за нами приехал? Так мы в нее все даже не влезем, ничего не говоря про запас «горючки» и припасы с оружием.