– Я очень хочу жить, – истово проговорил Джок. – Очень, светлая госпожа.
– Не надо ничего никуда нести! – окончательно рассвирепел Гарольд и вцепился в борт судна мигом побелевшими пальцами. – Де Фюрьи, иди туда, откуда пришла, я тебе очень прошу!
– Если Гейнард хочет тебя видеть, значит, что-то ему нужно, – поправила на ходу чепчик Рози. – Мой брат ценит каждую минуту своего времени, и коли он готов его тратить на беседу, то это не просто так. Значит, видит он в этом какую-то выгоду. Или имеет поручение от отца.
Насколько я помню, с родом де Фюрьи считается даже Орден Истины. Что уж говорить о каких-то магах-недоучках.
– Мы чего-то не знаем? – заинтересовался Монброн. – Вроде война кончилась, нордлиги уползли на свои острова и, думаю, теперь долго носа на континент не сунут.
Увы, но дорассказать эту историю Гарольд нам не успел, поскольку ему снова пришлось спрыгивать на мостовую и обниматься с каким-то долговязым стариком, вылезшим из дорогущего паланкина, который тащили на своих плечах четверо мускулистых смуглых рабов. На груди его висела массивная золотая цепь, инкрустированная мелкими алмазами, а голова была увенчана тонким золотым обручем. Как видно – непростой это был старикан, сильно непростой. Он долго хлопал Монброна по спине морщинистыми руками, пальцы которых были унизаны перстнями, и что-то бубнил, а после с интересом таращился на нас, прежде чем залез обратно в свой паланкин.