– Понял, сейчас сделаю, – радист развернул рацию, надел наушники и взялся за ключ Морзе. Шифрованное радиосообщение полетело в комендатуру Барвенково.
Но оставшиеся в живых среагировали быстро, рассыпались, прячась за кустами и стволами деревьев. Но ответного огня из пистолетов-пулеметов не открыли, старались до последнего не «шуметь». Виктор оценил – вот это выучка!
– А, ерунда, царапнуло… – Ракитин зубами разорвал упаковку перевязочного пакета, быстро и умело перебинтовал рану прямо поверх рукава гимнастерки. – Стереги этих гавриков, а я наведаюсь к упавшему самолету.
– Не беспокойся, хватит даже на то, чтобы в Рейх съездить, да еще и с какой-нибудь фройляйн закрутить…
Потому и выставил ефрейтор, по нынешним меркам, деликатес – целых полбуханки белого, душистого хлеба! По нормам снабжения его получали только раненые в госпиталях и летчики, да и то не все, а только выполняющие боевые вылеты.
Когда Ракитин увидал, что вырулило из-за ближайшего дома, то судорожно зашарил на поясе, пытаясь нащупать противотанковую гранату. Приплюснутая, с низким силуэтом и характерной короткоствольной пушкой-«окурком», на Виктора надвигалась немецкая штурмовая самоходка! Присмотревшись, он увидел на борту бронированной артустановки красную звезду. Что за чертовщина?!