Паровоз надвигался с неумолимостью судьбы. Из окна квадратной кабины высунулся машинист, он включил аварийное торможение, но инерция многотонного локомотива и всего железнодорожного состава была слишком велика для быстрой остановки.
– По какому праву, товарищ младший лейтенант? А если я не желаю, чтобы вы рылись в моих личных вещах?! – Летчик намеренно подчеркнул разницу в звании.
Виктор Ракитин поднялся на крышу «театра-трактора» и сорвал с флагштока ненавистную тряпку со свастикой. Один из солдат протянул командиру красное полотнище. Знамя Победы затрепетало на морозном ветру над Ростовом-на-Дону!
– Господи, какой же бред! – заявил комендант Барвенково майор Осокин, вгоняя диск в пистолет-пулемет Шпагина и отводя назад, на боевой взвод, затвор.
Немецкие звери пристрелили каждую овчарку, а те из них, кого не подстрелили немцы, отказывались от пищи и умерли от голода на поле… Даже сельским собакам досталось – немцы расстреливали крупных собак селян, даже тех, кто был на привязи.
Виктор, не давая опомниться бандитам, нажал на спусковой крючок, едва только выпрыгнул из кузова. Пистолет-пулемет отрывисто затрещал, выплевывая раскаленный свинец. К «дегтяреву» присоединился еще и «шпагин» старлея Ерохина. Отрывисто хлопали карабины остальных бойцов маневренной группы. Свет автомобильных фар слепил бандитов, чем и воспользовались солдаты заградительного батальона. Шквал огня и натиск!