Еще одно новшество касалось и прицела. Вместо дорогой и сложной оптики Виктор решил использовать более простой диоптр. Диоптрический прицел был хорошо знаком спортсменам-стрелкам из малокалиберных винтовок и пистолетов. Он состоял из диска – тарели с центральным отверстием.
– Вот черт! – в сердцах выругался Ракитин. – Жалко, что радиста живым не взяли. Но «язык» у нас все равно есть.
В комендатуре Виктора и его попутчика придирчиво осмотрел майор с красными от недосыпа глазами, в измятом кителе. Видимо, здесь, в прокуренном кабинете, он и ночевал на продавленном диване, который явно не вписывался в казенный интерьер.
В тылу советских войск ударили орудия – начала свою сокрушительную работу артиллерия. Черные фонтаны взрывов вновь встали над полем боя, но теперь уже смертоносная раскаленная сталь обрушилась на гитлеровцев. Мощные ударные волны расшвыривали немцев, словно тряпичные куклы. Разлетались на обломки мотоциклы с пулеметами, в воздухе летали оторванные колеса и коляски – вперемешку с руками, ногами и головами оккупантов.
Но у диверсанта были иные мысли на этот счет. Швырнув пистолет в лицо командиру патруля, он бросился через железнодорожные пути. Там, за тупиком, начинались заросли, дальше – полоса отчуждения, за которой зеленела роща, в которой вполне можно было затеряться. Но все же судьба распорядилась иначе.
Ракитин выбрался на крышу и сменил пистолет-пулемет на бинокль и ракетницу. Отсюда подступы к главному входу к театру просматривались достаточно хорошо. Запустив пару осветительных ракет, Виктор начал корректировать огонь снайперов, засекая вспышки выстрелов противника. «Ворошиловские стрелки» прикрывали бойцов, которые прорывались к немецкому танку.