— Вы же понимаете, Наталья Владимировна, это всё произошло не вчера и не 19 февраля. У нас годами ставили памятники Бандере, совершенно явному, ну, так сказать, документальному пособнику Гитлера. Это понятно. Но никто этому не противостоял. Ив том числе прокуратура, да?
Медынцева: — Вы уехали в Москву, и вот интересно, что теперь с вашими подопечными — хором «Маленькие прокуроры»?
Поэтому одним из основных направлений обеспечения информационной безопасности, согласно документу, является «нейтрализация информационного воздействия, направленного на размывание традиционных российских духовнонравственных ценностей».
Правильно, Константин Эдуардович, ковать железо надо пока оно горячо. Потом вряд ли кто вспомнит о Вас. Ведь потенциальные Ваши клиенты, видя, как Вы способны вести себя в публичном пространстве и Вашу далеко не однозначную репутацию, наверняка найдут себе кого-то более профессионального. А то ведь кто знает, сегодня «защищаете», завтра пиаритесь на этом, а послезавтра и вовсе усмотрите «признаки нескольких преступлений», и потребуете «пристрастной оценки от правоохранительных органов». Ведь никого кроме Вас «они не слушают». А что, очень даже «по-адвокатски».
Ворсобин: — Но, по сути, вы на него ответили.
Аналогичным образом вызывают чувство брезгливости неуклюжие попытки обделавшегося по всем направлениям иностранного господина Айдингера восхвалить фильм «Матильда». Это закономерное завершение его творческого «похода» в Россию. Как и многих тех, кто пытался сломить силу духа российского народа, навязать чуждые и лживые установки. Сначала Ларе в эйфории глумился над нами и нашими ценностями, каждый может увидеть это на его страничках в социальных сетях. После наступил страх. Страх приехать на премьеру, появиться в стране, граждане которой не приняли его сатанинско-гомосексуальные взгляды. Потом он с радостью согласился поехать на Украину и сняться в антироссийском фильме, при этом понимая, что приезжать в Россию, где он совершил кощунство и поиздевался над верой и историей народа этой страны, лучше не стоит. Осознание этого факта уже своего рода признание вины. Учитель, даже иностранец понимает, что он сделал.