Он вспомнил, с каким восхищением смотрела на него Айрин, когда впервые увидела.
– Том, ну хоть ты скажи ей! – воскликнул Воран. – Айрин нельзя здесь укрываться, она должна вернуться!
Утром в день приема я проснулась с радужным настроением. Ночью Воран просто с ума сходил, рисуя губами на моем теле узоры и пробуя на вкус мою кожу. Я чувствовала себя эскимо, которое досталось ребенку, соскучившемуся по сладкому и хотевшему растянуть удовольствие. Он безумствовал, а я просто теряла голову.
– Просто ослепляешь, надо надеть очки, – сказала я и полезла в сумку. Достав очки, я начала рыться в сумке, нахмурившись.
Его руки скользили по моему телу, с нежностью втирая и массируя. Стало вдруг жарко, и быстро забился пульс. Да какой сгоришь, я уже горю! Не выдержав, я повернулась к нему. Глаз за стеклами очков видно не было, но лицо сосредоточенное.
– Кристина, мы должны быть там вместе, – спокойно возразил он. – Если тебя не будет и заявить об аварии, то поднимется такая шумиха, которая понравится тебе еще меньше.