- Пожалуйста. Я ведь не прощу себе, понимаешь? Если даже не попробую избавить тебя от этой заразы. Ты же, - очень эмоционально выплеснул из себя Ярослав, - мой брат, - нажав на слово «брат» и вложив в него всю боль от утраты родителей и всего, что было для него дорого: родного дома, тех ребят, которые стали мясом для чудовищ. Заставив выглядевшего монолитом гнома прослезиться, как и лефару, рычащую в голос и роняющую на шкуру бриллиантовые слезы в четыре карата.