– Но почему она едет с ним… с этим парнем? – недоумевала Сара. – Она почти не знает его.
– Меня оскорбляет твое присутствие, скотина. Своей жирной тушей ты провонял весь воздух.
– Я имею в виду, госпожа Брон, что убийство действительно было совершено, но полиция Гегемонии – равно как и местная – ничего об этом не знает. И вообще, это не их юрисдикция.
– Мы все едва держимся на ногах, – сказал он. – Переночуем здесь, а утром отправимся в путь.
Мне четыре года. Я ищу маму. Я плачу и мечусь по бесконечным комнатам, пропахшим пылью и старой мебелью. Слуги-андроиды пытаются успокоить меня, но я отталкиваю их руки и бегу по каким-то коридорам, потемневшим от копоти и теней бесчисленных поколений. Нарушив первое усвоенное мною правило, я врываюсь в матушкину гардеробную, ее святая святых, где она ежедневно проводит по три часа и выходит потом оттуда с ласковой улыбкой, а подол ее белого платья шуршит по ковру. Звук этот, едва слышный, напоминает вздох привидения.
– Да, война началась, – бесстрастно подтвердил Кассад.