Вагон потряс головой, чтобы отогнать мрачные мысли. Справа закричали чайки, Кристина повернулась посмотреть, руку козырьком ко лбу приложила, чтобы солнце не мешало.
Только Вагон обиду не стерпел. Взял в магазине большой хозяйственный нож и нанес Сгибневу пять проникающих ранений брюшной полости, от которых тот скончался. Статья сто одиннадцатая, часть четвертая. Вот так глупо «смотрящий» по городу, «владелец заводов, газет, пароходов», лидер уголовно-преступной среды оказался в федеральном розыске. И сегодня его вроде бы нашли. Но обнаружить мало. Нужно задержать!
Мы миновали бедноватые южные районы, и дальше дорога шла на окружную.
– Евгений, Женя, будем знакомы? – Патрульный протянул мне руку.
В итоге через полчаса гуляли по набережной. А еще через два часа целовались в ее маленькой комнате. Потом ужинали в каком-то баре на пляже. Ну а после мне на работу. А ей домой. Пока не устроилась никуда. Будет пробовать на телевидение. Надо бы у Баринова поинтересоваться, может, поможет чем. Ладно, служба не ждет. Снова ночь в этой квартирке проводить. Скорее бы уж этот Попеску заявился. Патрульные в городе рыскают, камеры работают. Все без результата. Поцеловал Светланку и помчался. Как раз успел. Мюллер стоял на крыльце и собрался ехать. Броню, что ли, надеть хочет? Ну, конечно, положено. Но в такую жару без кондиционера в этой душегубке с одной открытой форточкой, да еще в бронежилете? Нет уж, увольте. Сели в обычную китайскую «Фронтеру» и поехали.
– Все понятно, проходите быстрее. – Сзади вышел какой-то человек в черной куртке, невысокий, полноватый, розовощекий. – Вот сюда, пожалуйста. – Он указал на дверь за оргстеклом, а дверь в ангар уже начала медленно открываться.