— Давай разделим задачу на две части, — начал, наконец, я, — бабетта и ты.
Что было отложено на обед в холодильнике, я так и не понял — смел, не разбирая вкуса. Меня распирало возбуждением, как воздушный шарик — гелием.
— Иган, — устало протянул Карлуччи, — расшифровка устного послания из Ленинграда и исход боевой операции — это все, что я от них получил. У меня даже нет уверенности в том, что расшифровка полная. Я работаю над этим, но этого репатрианта от нас куда-то надежно спрятали. И это тоже странно. Вообще, израильтяне ведут себя в этом деле весьма необычно. Я подозреваю, что там есть второе дно, но мы до него пока не докопались.
— Ну, докладывай, — папа развернулся и оживленно потер ладони.
Мы прислушались к разворачивающемуся за дверью действию. Судя по сдавленному шипению, мама предъявляла пострадавший шарф, а папа пытался жестами уверить ее в своих самых лучших намерениях.
Я тяжело вздохнул и пересел на соседний стол, подальше от Ваниных подмышек.