"Вера в свет за поворотом", — мелькнуло у меня понимание, мелькнуло и сменилось удивлением: — "Как она смогла ее пронести"?
Эта мысль неожиданно вернула мне хладнокровие. Я словно нашарил ногами утерянную было опору. Верно, все познается в сравнении.
"Странно", — думал я, сбегая по лестнице, — "очень странно. По идее, на городском этапе задачи должны быть сложнее, чем на районной, а они дались мне легче. Результат тренировки? Хорошо бы. Но через две недели все равно придется попотеть: устный тур! Первый предметный разговор с математиками", — и я заранее взопрел, ощутив себя презренным самозванцем, что покусился на святое, — "а ведь могут и валить начать… Явился неизвестно кто непонятно откуда, и теперь из команды надо выкинуть хорошо известного участника. Готовься, Дюха…"
— Ты! — прошипела, притягивая к себе, — ты во что влез, гаденыш мелкий?!
После завершения реконструкции в Кремле Брежнев почти перестал появляться в своем кабинете на Старой Площади: небольшом и аскетичном, прокуренном еще трубкой Сталина.
Признание, доверие. Хм… Обожание и, рядом, любовь…