Выйдя на ступени, он огляделся: воздух был бесконечен. Молодая трава — пронзительно зеленой. Утро постепенно наливалось теплом, и на крыше соседней виллы появились оранжевые мазки. Все вокруг страстно желало жить, и так велика была эта сила, что дремлющая в кобуре смерть казалась неуместным артефактом.
— Самоубийцы, — сухо ответил Корсини. — Они — самоубийцы. Один, вместо того, чтобы сдаться, врезался на машине в группу спецназа, а потом взорвался. Второй умудрился, прикрывая прорыв Моретти, снять из "Гаранда" двух снайперов на крыше. Да и Бальцерани успела высадить обойму…
Перед Марио опустилась кружка густого до тягучести кофе, и мужчина вцепился в нее как утопающий в спасательный круг.
"Мокрая? Да пофиг… Ух! Это я по краю прошел… Как не вогнал вилку в глаз? Как удержался? Чудо, натуральное ведь чудо…" — я перевел дыхание, откинулся на спинку, — ладно, надеюсь, я этого мерзавца качественно запугал. Теперь пора подумать о будущем".
— Вдоль дома, — махнул рукой на близкие казармы Измайловского полка, указывая линию построения, — в четыре ряда.
— Много осталось? — поинтересовался Карл с сочувствием в голосе.