Жора покривил лицо. Этот вопрос с укоризной маячил перед ним по ночам и, порой, таял лишь в начинающейся утренней мгле.
— И кто пострадал на сей раз?.. Хотя… Стоп! — в глазах у Колби внезапно полыхнуло пониманием, — хочешь сказать, что он приложил руку и к разгрому "бригадистов"?
Он хлопнул меня по плечу и деловито двинулся в голову колонны.
— Ну, у каждого — свои недостатки, не так ли? — я взялся за подстывший кофе, — так как тебе мой вариант решения задач? Ты согласна?
— Садитесь ко мне, — отозвался молодой круглолицый парень и отложил в сторону газету.
Со всех сторон стали проступать ранее не замечавшиеся детали. Город начал слоиться, будто здесь и сейчас вдруг истончилась грань времен: Петербург его бабушек отчетливо просвечивал сквозь Ленинград, словно некий утонувший в камне Китеж, который надо непременно освободить и очистить.