Восемь прелатов смотрели на Слоновски огромными, словно у больных базедовой болезнью, глазами. Нечеловеческими глазами. Не было в этих глазах ни зрачков, ни роговицы, ни белка — лишь бесстрастный мрак. Посланцы Мутабор были мужчинами разного возраста и роста, однако худощавое сложение, одинаковая одежда, а главное — выпученные глаза делали их на удивление похожими.
Разглядел. Снова посмотрел назад и снова сплюнул.
Двадцать первых машин навязали бой самолетам прикрытия, а десять оставшихся, специально задержавшиеся в пути, набросились на транспортные вертолеты. План предполагал уничтожение до сорока процентов десанта, и летчики, прекрасно понимающие, что чем лучше они отработают, тем легче придется обороняющим Станцию безам, горели желанием сделать эту цифру еще внушительнее.
Зяблик откупоривает первую бутылку и наливает Русу и Матильде. Шипучее вино пеной выпрыгивает из бокала.
Второй периметр продержался дольше, но все равно пал.
Чайка, Илья Дементьев, был не простым ломщиком — одним из двенадцати великих, одним из «любимчиков Поэтессы», о которых по сети гуляли сборники легенд. Официально Илья считался мертвым, да еще убитым самим Мертвым, то есть — мертвее не бывает, на деле же чувствовал себя прекрасно. Ну, настолько прекрасно, насколько может себя чувствовать человек, всего месяц назад покинувший страшно гостеприимную Африку.