Я полез по карманам, но вчера почти всю наличку отдал жене, не хватало довольно прилично.
Как только задние огни прицепа исчезли в тёмном мареве прохода, я закрыл его, закрыл гараж, и сел в УАЗик. «Не обсуждается это», вишь ты. Умник тоже мне нашёлся. Я, наверное, не очень хорошо сейчас поступаю — если мне не удастся вернуться, то они там окажутся заперты. Однако пусть они будут лучше заперты с Йози, чем без него, а я не могу оставить здесь жену. Вот это действительно не обсуждается!
— Ну да, Андрей мне показывал на рисунках…
Но чёрт же подери! Я, если честно, вообще про Криспи не вспоминал до тех пор, пока Андрей не выпихнул мне на руки всю эту компанию великовозрастных младенцев. А уж представить себе, что все эти годы Криспи меня не только помнила, но и переживала как-то по этому поводу — это и в страшном сне не приснится. Я её видел-то в общей сложности пару часов. Кто ж мог подумать, что будет такой мощный импринтинг? Теперь она вела себя как брошенный ребёнок, который вдруг обрёл потерянных родителей и одновременно счастлив, что нашёл, зол, что был брошен, обижен, что пришлось так долго ждать, и слишком эмоционально нестабилен, чтобы со всем этим справиться.
Утопил предохранитель, сдвинул кольцо вперёд — под ним открылась красная заливка, лучик стал ярко-красным и тихо тревожно загудел, отдаваясь вибрацией в руку. Попробовал резать — режет. Попробовал сращивать — в положении «Рев.» лучик стал жёлтым, но гудеть не перестал. Сращивает. В чём разница? Я сразу предположил, что тревожные сигналы не зря — скорее всего, в этом режиме не работает ограничение на живую органику. Ну, как версия. Лишних пальцев, чтобы проверить версию, у меня не нашлось, оставил проверку до появления каких-нибудь мышей или иных подопытных объектов.
— Похуй, документы давай, — ответил гвардеец. — Вы свои дела уже наделали, а мы теперь, блядь, разгребаем…