Мягкий ворс после стеклянной гладкости успокаивал и расслаблял. Амбра забралась на диван и поджала под себя ноги. Она искала взглядом телевизор Эдмонда и не находила.
– Могу сказать только одно: Эдмонд есть Эдмонд, – ответил Уинстон. – Он любил драматические эффекты, символические жесты. Думаю, он видел особый шик в том, что его главный труд будет запущен с первого в его жизни компьютера.
Амбра заволновалась. Очевидно, что генетический код несет в себе информацию – специальные инструкции для построения организмов. Если следовать логике Лэнгдона, вывод может быть только один…
Эдмонд поселился в музее. Лэнгдон никак не мог этого постичь. Мансарда в Каса-Мила – не самое уютное место для жизни. Длиннейший ребристый тоннель сплошь из кирпича и камня – двести семьдесят разновысоких параболических арок, отстоящих одна от другой примерно на метр. Окон мало, воздух сухой и словно стерильный, очевидно, прошедший специальную обработку, чтобы экспонаты музея лучше сохранялись.
– Вообще-то я не большой поклонник автомобилей.
Посмотреть, сколько у меня на счете в банке? Авила нахмурился. Очередная рекламная чушь типа «вам достался суперприз»?