Злость и гнев, размышлял Лэнгдон. Возможно, все объясняется очень просто. Справедливо или нет, но Эдмонд всегда винил церковь в смерти матери.
Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного.
Зато нужно было иметь волшебное зеркало, думал Лэнгдон, обходя витрину. Так и есть, пол зеркальный. Он смотрел на отражение, пораженный магическим эффектом: в зеркале модель выглядела уже не перевернутой, а свисающие узкие параболы цепей превратились в парящие шпили. Лэнгдон сразу понял: перед ним собор Саграда Фамилия, вид сверху.
Фонсека посмотрел на нее и молча отвернулся.
Как помнил Лэнгдон, у цитаты было продолжение: «Разве величие этого дела не слишком велико для нас? Не должны ли мы сами обратиться в богов, чтобы оказаться достойными его?»
Он был закрашен одним цветом – насыщенным синим. Казалось, что стоящие по периметру зрители смотрят на небольшой прудик.