Лэнгдон честно смотрел вперед, но видел только водную гладь за стеклянной стеной атриума.
Тогда ничего не скажешь. Это амальгамация.
Странная просьба, но вполне невинная, учитывая размер пожертвованной суммы.
Высокий испанец, который этим вечером напал на него в машине, все время молчал. Он пересадил аль-Фадла на пассажирское кресло и повез в пустыню. Через час остановился, приказал пленнику выйти и уехал, оставив алламу в кромешной тьме без воды и еды.
Жена и сын пали на войне, думал Авила. На войне, которую силы зла ведут против Бога, против традиции. Всепрощение – не единственный путь к спасению.
В электронной почте были письма от друзей и коллег. Сначала шли поздравления: Прекрасная лекция! Как ты там оказался? Потом вдруг тон изменился – появился страх и тревога. Вот письмо от его редактора Джонаса Фокмана: ГОСПОДИ, РОБЕРТ, КАК ТЫ??!! Лэнгдон впервые видел, чтобы его научный редактор писал все слова заглавными буквами и ставил столько восклицательных и вопросительных знаков.