– Мне жаль, – ответил Уинстон, – но я не вижу ничего похожего на пророчество. Все эти строки тесно связаны с контекстом и представляют собой незаконченные мысли. Показать их вам?
В этот миг что-то дрогнуло в ее душе. Амбра внезапно поняла, что имел в виду Эдмонд, когда говорил об энергии любви и света… об их бесконечном цветении, стремящемся наполнить всю Вселенную.
– Или наоборот, это очень умный ход, – задумчиво проговорил Гарза. – Как бы там ни было, будущая королева сейчас в безопасности под охраной агентов гвардии.
– Его величество просил позвонить вам и принести извинения. Я направляюсь вместе с ним в больницу Эскориала и буду постоянно рядом. Боюсь, время короля подходит к концу.
Она лжет, понял Лэнгдон, недоумевая, почему Амбра старается скрыть правду. Я же вижу. Ей известно это имя.
Музей Гуггенхайма в испанском Бильбао как галлюцинация инопланетянина: буйный вихрь искривленных металлических конструкций, нагроможденных друг на друга почти без плана и смысла. Огромная конструкция, покрытая более чем тридцатью тысячами титановых листов, сверкающих на солнце, словно рыбья чешуя, оставляла впечатление чего-то одновременно живого и бесконечно далекого: словно футуристический Левиафан выполз из реки погреться на солнце. В 1997 году, когда музей открылся, журнал «Нью-йоркер» написал, что архитектор Фрэнк Гери создал «волнообразный корабль мечты в титановой мантии». Да и весь мир был в восторге: «Величайшее сооружение нашего времени!», «Сияющее великолепие!», «Архитектурный подвиг!»