Перегнувшись через саркофаг, я поцеловал спящую красавицу. Ее полуоткрытые губы были теплыми и мягкими, и когда я прикоснулся к ним, тело Романовой шевельнулось. Неожиданно она ответила на поцелуй, не открывая глаз и медленно поднимаясь с каменного ложа.
Разъяренные Девы окружили нас, щиту оставалось жить не больше минуты, и я громко сообщил об этом Свечкину.
Непроглядная чернота воды в иллюминаторах вдруг посветлела. Осторожно выглянув, я увидел источник света далеко внизу, округлое желтое пятно, медленно приближающееся из глубины. Рядом с ним внезапно появилось второе — и я вдруг понял, что это.
Синей молнией сверкнула Синева, выхваченная из ножен, заставив толпу отшатнуться и начать перешептываться. Ждать нечего, и я решил проверить противника пробной атакой.
— Ага, все, кто не лег под Дом Тьмы, зачищены. Бегут на юг, к Длинному Морю, в Фейры, — согласился Олаф, задумчиво глядя на остановившееся изображение, — Их уже тысячи, десятки кланов. Крабы в основном, но…
А потом лестница кончилась, мы вырвались в большой зал, светлый и просторный, и стало ясно, почему Свечкин упомянул Дев и я удивился, как не понял этого сразу, видя гибкие, изящные фигуры наших противников. Зал напоминал тронный, за одним исключением — в противоположном от входа конце, на пьедестале вместо трона возвышался прямоугольный каменный саркофаг, окруженный голубоватым сиянием. В боковых стенах зала множество ниш, одна над другой, складывались в рисунок, напоминающий исполинские соты. Каждая ниша была заполнена прозрачным веществом, похожим на кристалл или чистый лед, а в глубине таилась застывшая человеческая фигура.