С агентом мы распрощались на стоянке, безопасник хоть и помрачнел, но ни слова не сказал. Пока мы поднимались по воздушному рукаву, смотрела, как Хейд становится совсем крохотным, так же, как и его флайсоцикл. Уменьшалось и здание Мэйстонской оперы, отдаляясь, поблекли огни в высотной дымке, площадь стянулась до размеров донышка кофейной чашки. А после и вовсе пропала из виду.