Проснулся я от паровозного гудка. Где-то совсем рядом шумел на стыках рельс какой-то эшелон. Похоже, вчера я, войдя в этот лес, и не заметил что рядом железная дорога. Ладно, учту, может пригодиться. Стояла ночь, хорошо я так седло щекой придавил, выспался, так выспался, так что больше на ощупь, прогулялся к ручью. Лошади были тут, спали, я проверил, привёл себя в порядок и вернулся. Дальше всухомятку поел сушёными лепёшками и остатками вяленого мяса, кажется даже конским, собрался, проверив не оставил ли чего, и вернувшись на дорогу что пролегала по опушке леса, направился дальше прочь от фронта. Это не моя война.
– А с чего это вы так вот сообщаете о себе, хотя знаете, что у нас на Аргоне таких гостей сжигают?
Всё же мне вскоре повезло, не успел я пройти и пары километров, поднявшись на небольшую возвышенность, и когда спускался, то наткнулся на овраг, слегка поросший знакомым кустарником, а тот мне действительно был знаком. Такой же зараза колючий, и привкус от него горьковатый. Обрадовавшись, я поискал вокруг и нашёл сухую ветку, видимо от такого же только погибшего кустарника, им как рогаткой поднял нижние ветви ближайшего куста и, забравшись под него, куском другой палки стал копать у корней. Недолго копал, пока не вытащил оплетённый волосяными корнями клубень. Оборвал мелкие корни от него, сил хватило и, выбравшись наружу, сжимая обеими руками клубень, стал выжимать из него воду. Небольших усилий хватило и слегка мутноватая, с лёгкой горчинкой, та потекла прямо мне в открытый рот. Пришлось запрокинуть для этого голову и поднять руки повыше. Всего пару глотков, но как они меня оживили. Отложив клубень, я забрался обратно под кустарник и откопал ещё пять. Вот так выбравшись, по очереди выжимая их, вполне неплохо напился, полностью утолив жажду.
– Хочешь спросить, почему я тебе про мастера Базея ничего не сказал? – прямо, можно сказать в лоб, спросил тот.
– Хочешь нарушить его работу, чтобы тот не сработал, и остаться на Оклайне?