Те же из домашних поместья Гавро, которые внимательно взглянули в лицо Маврикиоса, не могли не заметить печать печали и отстраненности, что легла на чело старого воина. Он будто хранил в себе великую тайну, которая должна перевернуть жизнь всех окружающих.
– Согласен! – сказал адмирал, поднимаясь по трапу вслед за Путиным. – Мне их вопли тоже во как надоели.
– Это и есть та самая повозка, которой не нужны лошади? – с интересом спросил Григорий Гаврас. – Десятник Маврикиос много рассказывал мне о ваших чудесах.
– Да, – сказал Сталин, из-под ладони разглядывающий маневры истребителя, – правду говорят, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
Отставному ротмистру вложили в карманы все его имущество. Он на мгновение приоткрыл один глаз, увидел склонившиеся над ним размалеванные рожи моих бойцов, хрипло пробормотал: «Ну, я же говорил поручику, что не надо цимлянское с ромом мешать…», после чего снова смежил очи и захрапел. Мы еще раз удостоверились, что кучер жив и здоров, и просто на время выпал из реальности, после чего водрузили его обратно на козлы и, шлепнув лошадей по заду, аккуратно отошли на исходную позицию. Лошадки опытные, умные, домой сами дорогу найдут. Кучер им нужен, как рыбе зонтик. А нам осталось только дождаться возвращения беспилотника, все упаковать, не забыв ни одной бумажки, и тихо и незаметно покинуть год 1844-й…
– Поменяем, – кивнул президент, – не прямо сейчас, но поменяем. Чем ближе кризис, тем легче будет избавиться от последних пережитков девяностых годов. На этом все, товарищи!