С трудом, но нам удалось успокоить лошадей. С завязанными глазами они уже не видели пугающего их черного песка, а запах пустыни перебивал овес с добавленным в него Данилой корнем травы-вонючки. Резкий запах этой травки люди не переносили, а вот животным он почему-то очень нравился, особенно копытным. Так что Данила вовремя вспомнил про свои знахарские запасы.
– Ветряна, доставай свои писульки, будешь отмечать направление. Что ты тут нарисовала? Это что? Нет, вот так рисуй! Крестики – это будут тупики, кружочек – вход. Ага, так сойдет. Только поровнее давай, чего так криво? Ксенька, не стой столбом! Бери лампу и свети мне! И уголь возьми, будешь на стене стрелочки рисовать, чтобы не заблудиться. А сыр тоже закончился? Фу, жадина! Да лампу держи! Ничего не видно же! Ой! Куда прешь? На ногу мне наступила!
– А кто такие неи? – спросила Ксеня, с наслаждением расплетая косы и снимая сапоги.
– Я не реву. В глаз что-то попало… – Я вздохнула и посмотрела на ее сапоги: – Хорошо тебе без этого подола, хоть в ногах не путается.
– Вот и непонятно куда! Есть следы от дома до лесной кромки, четкие такие, и собаками взятые, и охотникам видимые, а потом – пу-уф! – и все. Как испарились детки-то!
Он растерянно посмотрел на меня, я с ожиданием – на него.