– Хорошо, что ты пришла, – крикнула я, не оборачиваясь, пытаясь одновременно вспомнить имя служанки. – Помоги мне раздеться.
Я прислонилась к спинке сиденья спиной и поморщилась от резкой боли. Дома я повязала на шею платок, призванный скрыть от посторонних глаз уже начинающий разливаться на коже огромный синяк. Сейчас же очень хотелось снять его и потереть ушибленное место, но я стеснялась делать это при Делмаре.
Пожалуй, возьму газетки наверх, все лучше, чем ничего. Почитаю перед сном, а потом верну, не умирать же от скуки.
– Боги, это опять вы, – он закатил глаза, увидев, как я вхожу в дверь мужской уборной.
– Да я хотела, чтобы этот подлюга превратился в петуха, – хорохорилась Мэдди, сжав свои кулачки. – А у меня ничего не вышло.
Я осталась одна, и что же мне теперь делать? Потоптавшись несколько минут на месте, я уже хотела отправиться в сторону оранжереи, но неожиданно услышала крик ребенка. Моментально напряглась. В душе стала разливаться ледяная тревога. Дети любят шуметь, это может быть вопль восторга, но что-то не похоже на то, что Селине весело. Она вновь закричала. На этот раз менее отчетливо. Больше не раздумывая, я ринулась вперед. Оказавшись внутри зеленого лабиринта, растерялась, не зная, куда идти. Судорожно попыталась вспомнить, что я знаю о лабиринтах, кажется, нужно идти все время направо или налево.