Схватившись за голову и посинев губами, боярин медленно опустился на колени. Кое-как отдышался и под очень внимательными взглядами царя и его ближнего круга с отчетливым страхом посмотрел на десятилетнего мальчика.
— Эту схему я сам начертал, батюшка, для леготы в учебе.
История повторилась в третий раз — нож, тоненькая стружка — и полное отсутствие дальнейшего интереса. Спокойно оглядев притихшую хозяйку и детей, мальчик вышел, поманив вслед за собой хозяина.
— Ну как же! Пишется с десяток таких вот грамоток со сладкими посулами, а затем ловкие людишки их подметывают набольшим князьям да думным боярам, выбирая среди них удачливых воевод и мудрых управителей с советчиками. Потом слушки пускают об измене боярской, с указанием тех, кто изменил, и еще письма подкидывают нескольким никчемам да предателям. Слабые духом соблазнятся да отъедут, а на тех, кто остался верен, подозрение падет, а с ним и опала.
— Больше всего Димитрию Иоанновичу по нраву книги о деле лечебном. Достанешь какую редкую — сам захочет тебя увидеть.
— Ну?.. Прости, государь, то мне неведомо.